Газета мартыновских краеведов КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ                                        № 15 (34) Октябрь 1995 года

Листая календарь»

1 сентября

Вы не были в школе на Дне знаний? Значит, Вы не учитель, не ученик, не родитель, не библиотекарь Л. И. Чуракова, не глава администрации Н. К. Монахова и не председатель колхоза «Верный путь» С. М. Ершов.

Но вы читатель «КЛ», и мы просто обязаны сообщить Вам, что же там было. А было много-много первоклассников, в этом году их семь (и это для нашей школы изрядное количество): Алеша Великолепов, Оля Воробьева, Лена Дорофеева, Саша Каретников, Люба Мехова, Сережа Смирнов и Саша Туркин — все из Мартынова. А первой учительницей у них Г. Н. Смирнова.

Еще было море цветов, море трогательных и полезных напутствий и были веселые соревнования, что затеяла новый организатор внеклассной работы О. Н. Темняткина.

Начальная школа на Прогоне начала 103 учебный год, неполная средняя — юбилейный, 45-й. И как это принято в начале нового пути, пожелаем им ни пуха, ни пера!

2 сентября

Окончилась служба в пограничных войсках для Николая Румянцева. Впрочем, не так написали — для Николая Викторовича Румянцева, ведь он учитель и уже преподает в нашей школе.

ЕГО товарищ, Владимир Колядин, об отправке которого мы сообщали, а вот возвращение из армии пропустили, прибыл раньше, еще в мае. Он работает в Мышкине — возит хлеб, в том числе и в Мартыново.

11 сентября

Пришел почтальон в Дьяконовку пенсии разносить, а во всей деревне ни одной старухи; пошел на поле — и там одни палки в концах валяются. Ага, раз кони здесь, значит, и люди где-то поблизости!

И в правду, вскоре отыскались и люди. Эх, и скоро работают

на льну дьяконовские пенсионеры — во-он они уже на другом краю поля довязывают.

— Да нет, вы лучше о моих напишите, — наказал юрьевский бригадир П. А. Румянцев.—Очень хорошо у меня женщины работают! А доярки — ведь везде успевают: и на ферме, и в поле!

Много нынче льна в «Верном пути» — 206 гектаров. Но в поле он точно не останется: за подъем одного гектара платят 40 тысяч рублей и 1,5 центнера зерна, в каждая навязанная тон не стоит 40 тысяч рублей независимо от номера. Так что люди с удовольствием ходят заработать на льну.

14 сентября

Вера Преснова нашла... Ну, Вы знаете Веру Васильевну Преснову из Мартынова? Так вот, в поленнице у своего дому она нашла бабочку. Да какую — щеголиху да и только: крылья коричневые и на каждом глазок голубоватый!

Что за зверь такой? Вера Васильевна осторожно усадила насекомое в коробок и принесла в библиотеку. Оказался редкий в наших местах павлиний глаз.

Интересно все-таки выйти со справочником на улицу: в эти солнечные осенние дни можно запросто встретить непривычных у нас бабочек: крапивницу, адмирала, траурницу.

23 сентября

В ДК — «Осенний бал».

Ведущие, А. Дорофеева и О. Темняткина, предложили отметить... Новый год, и никто не удивился, все принялись справлять Новый год. Золотая Осень (Е. Великолепова) соскучилась по свадьбам, и опять никто не отказался поучаствовать немного в шутливых свадебных ритуалах. «Мужик с Бабой» (С Розов и Н. Румянцев) вносили в праздник немного неразберихи, зато конкурсы проводили исправно. Какой же бал без королевы? Выбрали и королеву — ей оказалась Галина Владимировна Громова.

В общем, развеселились так, что даже неизвестный шутник, отключивший свет во всей деревне, не смог разогнать народ по домам.

25 сентября

Похоже, мартыновская мафия отрабатывает какую-то сверхсекретную операцию. Судите сами: все лето ломали забор у памятника павшим землякам. С какой целью? Не иначе — тренировались преодолевать препятствия.

Дважды вырывали с корнем лампочку в школьном коридоре и электрического тока не боялись. Это зачем? Наверное, учились отключать сигнализацию.

Расстреляли дорожный знак за Апраксиным, что на повороте в нефинскую сторону. Отрабатывали попадание в цель!

А вот сегодня утром на колхозной шохе обнаружили более сорока распоротых сверху донизу мешков с семенами трав.

Так что же за дельце обдумывают неизвестные мафиози?

Поднажали и   все  сжали

Нынешняя осень выдалась теплой, солнечной, почти без дождей. Это о такой написал Некрасов: «Славная осень, здоровый ядреный воздух усталые силы бодрит...». Не знаем, это ли бодрило механизаторов или техника была поисправнее, но с жатвой хозяйство «Верный путь» справилось гораздо раньше обычных сроков. К вечеру 19 сентября весь хлеб был убран (а в прошлом году только 7 октября, вот и считайте, когда раньше?).

Пшеница нынче не ахти какова: озимой убрали 264 тонны по 9,8 центнеров с гектара, яровой — 154 тонны по 8,5 центнеров с гектара. Овес уродился много лучше, его запасли 771 тонну по 14,2 центнера с гектара.

Всего же сжали 992 гектара зерновых, намолотив 1189 тонн. Средняя урожайность — 12 центнеров с гектара.

Полученный урожай пойдет на семена, на корм скоту и на продажу. Так что, если кому нужно зерно, не стесняйтесь, обращайтесь в контору. Цена, как это теперь принято, договорная.

Мы не будем отступать от традиции, согласно которой «КЛ» сообщает о работе каждого. Начнем с комбайнеров. Кто из них сколько намолотил?

Овчинников А. А. — 335,0 т;

Замяткин А. П. — 233,6 т;

Темняткин В. Н. — 189,2 т;

Дорофеев Н. Ф, — 175,8 т;

Ершов В. С, — 166,2 т;

Петухов С. Н. — 139,1 т.

А теперь о том, сколько зерна перевез каждый из возчиков.

Галунов В. М. — 281,8 т;

Громов С. О. — 372,7 т;

Смирнов Н. В. — 188,4 т;

Чесноков С. В. — 167,9 т;

Пресное М. А. —43,2 т;

Виноградов П. А. — 33,1 т;

Морошкин В. А. — 17,3 т.

Далее зерно обычно поступает на сушилки, их в нашем колхозе три:

Мартыново — 774,9 т;

Юрьевское — 215,4 т;

Нефино — 198,5 т.

*            *             *

Есть «громкая жатва» — уборка зерновых. О ней все говорят, все пишут, телевизионщики посвящают ей свои сюжеты, а конкурирующие районные «Волжские зори» огромные критическиe статьи. А есть «жатва тихая», которой почему-то как-то мало интересуются. Это уборка многолетних трав.

Но «КЛ» и сюда сунула свой любопытный нос — узнала, что многолетних трав нынче убрали 100 гектаров, на ВПТ деревни Мартыново получили чистыми 6,5 тонн клевера и 5 тонн тимофеевки.

Информацией делился А. КУДРЯВЦЕВ.

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

Кто-то давно, наверное, ищет глазами этот заголовок. Нет, мы не собираемся прекращать поздравлять с юбилеями наших читателей, просто на этот раз поместили рубрику внизу страницы.

Хоть мы и стараемся назвать всех кто отмечает круглые даты, но нет-нет, да и пропустим кого-нибудь. Так, например, просмотрели в августе юбилей ОЛЬГИ АЛЕКСЕЕВНЫ ВИНОГРАДОВОЙ (с. Юрьевское), в сентябре — ЕЛЕНЫ АНАТОЛЬЕВНЫ КУДРЯВЦЕВОЙ (д. Мартыново). Просим у них прощения и пусть с запозданием, зато от души поздравляем!

А на очереди у нас ноябрьские юбиляры. 75 лет отметит житель Левцова ИВАН СЕРГЕЕВИЧ РУМЯНЦЕВ, справит юбилей и его односельчанин НИКОЛАЙ СЕМЕНОВИЧ РУМЯНЦЕВ.

МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ВОРОБЬЕВ и ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЧЕСНОКОВ из Мартынова, ВАЛЕРИЙ ВИКТОРОВИЧ ФАТОВ из Юрьевского, примите и вы наши поздравления!

Дети-то, дети как быстро растут! В ноябре стукнет по 15 лет ДВУМ ЛЕНАМ: БОГОРОДСКОЙ и ЛЕБЕДЕВОЙ, МАРИНЕ СМИРНОВОЙ исполнится 10.

Всех вас поздравляем, наши дорогие юбиляры, желаем вам чистого неба, вкусного хлеба, родниковой воды и никакой беды)

Воспитатели плюс родители равно

Этой зимой малышам из детского сада предстоит съесть 53 мешка картошки. А куда же им, бедным, деться, если их воспитатели вместе с родителями целое лето только и делали, что пололи да окучивали, окучивали да пололи и вырастили в конце-концов такой отменный картофель, какой не на каждом огороде встретишь.

С луком, чесноком и свеклой работники садика справились сами, а вот в следующем деле хорошими и верными помощниками выступили вновь родители: не поленились, привезли речного песочку, сделали столик, лавки — славная песочница получилась!

Школьный уголок

«Мой любимый уголок природы» — так назывался проводимый районным отделом образования конкуре детских сочинений. Лучшие работы (а две из них принадлежат ученикам Мартыновской школы) были отмечены подарками. Поздравляем от души наших начинающих писателей и предлагаем вниманию читателей их первые литературные опыты.

Там, где никто не живет

В Дьяконове, на моей родине, тихо и спокойно.

На горе стоит дом, заросший высокой травой и деревьями. Он бревенчатый, зеленоватого цвета, и крыльцо у него почти упало. Внутри все не так, как было раньше. В доме пусто, одиноко — не затопится печка, не засмеется беззаботно веселый человек. Во всей деревне уже никто не живет.

За двором большая елка, сбоку — упавшая баня, за баней — еще одна елка, а рядом шумят два тополя. Дальше растут аппетитная черешня и желтые цветы. Еще там много смородины, она очень крупная, так и просится в рот. Так же, как и сладкие яблоки.

Зимой это место очень красиво. Дом стоит, как в шаль укутан. Вокруг голо. Яблони, осыпанные снегом, блестят на солнце как алмазы. Елки тоже закутались в снежные покрывала. Сарайка засыпана снегом, как будто горка. Вокруг тихо и бело. А дом стоит на горе один-одинешенек.

А немного дальше лежит стасканный лес — несколько лет назад деревню скорчевали, остался один мой дом. Внизу виднеется кривая речушка, покрытая льдом. И кладки тоже заморожены, и прорубь покрылась тоненькой корочкой льда.

Это место не может мне не нравиться. Я каждый раз заезжаю туда, я люблю эту деревню и рад, что в ней родился.

Федор ВИНОГРАДОВ, 7 класс.

Гуляя по барскому саду

Рядом с большим домом в Апраксине находится заброшенный сад. Не знаю, были ли вы там летом? Если были, то вам там наверняка понравилось!

Здесь есть душистая земляника, ароматная смородина, ну и, конечно, много деревьев. Березы стоят словно в белых сарафанах с черными заплатками, а большие ели, наверное, ужарели в своих тесных тулупах. Осины укутались красными одеялами, а серебристый тополь оделся в серый пиджачок.

Осенью это место словно разноцветная картинка. Березы желтые, и на них висят листья-монетки. Ели остались зелеными, и серебристый тополь еще долго не поменяет летней наряд.

Говорят, что раньше в Апраксине жил барин, и это место было его садом. Но барин умер, а сад остался.

Мне в нем очень нравится. Когда я там бываю, мне кажется, что вот-вот из дома выйдет сам барин и прикажет басом: «Коней мне подать!». Сядет в коляску и уедет по своим делам. А в саду останется гулять его прекрасная дочка и ждать от отца подарков. Наталья ЗАМЯТКИНА, 7 кл.

2   стр.  «КАЦКАЯ    ЛЕТОПИСЬ»                                                                              № 15(34), октябрь  1995 года

Архив на дому

Хранится в Угличском архиве (инвентарный № 219) книга «Предположения Ярославской губернской оценочной комиссии об основании оценки земель Мышкинского уезда», выпущенная в Ярославле в 1910 году. Раскроем ее, нет ли в ней чего-нибудь интересного о Кацком стане.

«...Специально приглашенным почвоведом было сделано в различных местностях уезда 621 описание почв и рельефа. Эти типичные- почвенные образцы были подвергнуты химическому и механическому анализам». Что из этого вышло! Читателям, наверное, будет интересно ознакомиться с таблицей.

И вот она приехала в Юрьевское: осеннее, солнечное — золотое.

—   А те ним ли    Вы его    себе представляли, Мария Федоровна!

—  Нет, конечно, нет. Я ведь 50 лет здесь не была и    запомнила село   совсем   другим:   большим, более многолюдным, ухоженным.

И односельчан своих, что тогда жили, хорошо помню. Даже дедушку Платона хорошо запомнила, который и из дома-то не выходил. Да и навещали его что-то редко, а пришли — он уже мертвый и кошка пол-уха отъела.

Помню тетку свою , отцову сестру Лизавету Михайловну. Отчаянной была девкой! У кого покойник в доме, там мертвеца, по обычаю, в гроб положат, а крышку на улице под передний угол поставят. Так она дождется ночи, заберется под крышку и ну скребсти — до смерти наполохает.

А дальнейшая ее судьба просто удивительна! Раньше ведь деревни были огорожены, на въездах ворота стояли. Ну и детишки чуть заслышат бубенчик— бегом ворота открывать. Их за это оделят пряником, а то монетой.

„ЗДРАВСТВУЙ, ЮРЬЕВСКОЕ!"

И вот как то сидят девчата на заборе, и Лиза среди них. Чу— тройка едет, а Лиза не открывает;

— Не пущу, пока не озолотишь!

— Озолочу! — отвечает ездок. — Жди на обратном пути.

И ведь вернулся! Взял тетку Лизу в жены и увез к себе в Петербург.

—   Конечно, за 50 лет, что Вы не были  на Родине,    изменился не только внешний облик Юрьевского   —в   нем   живет   совсем другое  поколение    людей.    Кто же здесь помнит Вас!

—   Уже   немногие.   С   великой радостью   я   повидалась   с   Алексеем   Федоровичем     Овчинниковым,  Алексеем  Николаевичем   и Анной Васильевной    Чураковыми да    с    Иваном Николаевичем    и Ниной Ильиничной Чураковыми— вот и все юрьевские старожилы..

—  У  последних Вы  и остановились!

—  Да. Я, как переступила порог, сразу спрашиваю Ивана Николаевича:   «А   помните,   как   Вы меня   плавать   научили?»   Он,   конечно, уже не помнит.

А дело было так: пойдем мы, девчата (а я младше его), на Попов брод купаться. Барахтаемся в воде, все взмесим, тростника надергаем, навяжем снопов и

плаваем на них — сами-то никто не умеем.

Придут взрослые парни:

—  Кто воду взмутил? Возьмут   меня   да   и   забросят

на середину реки — плыви! А сами следят чтобы не утонула. Так я раньше всех плавать научилась. Зато потом мне большие мальчишки разрешили нырять с их купальни на Песошнике.

А Нину я запомнила потому, что она ходила к нам — дробить училась.

Мы идем на кладбище. Где-то там, среди глининских могил, в юго-западном углу похоронены дед и мать Марии Федоровны.

—   Дедушкина  фамилия    была Бойцов. Говорили, что его предку  барыня  дала  вольную,  и     он открыл   лавку.   Дедушкин   отец, Григорий   Лаврович,   был   кузнецом; его портрет у нас на стене висел:  красивый такой, с черными усами.

Говорили, что и дедушка Аксентий в молодости таким же был. Я его помню уже седым как лунь с белой бородою, и очень удивлялась, когда бабушка звала его:

—  Цыган ты мой...

Был он страсть каким крепким.

Рассказывал, как два раз пешком в Петербург ходил. А потом очень обрадовался, что открыли железную дорогу: по шпалам быстрее до Питера... дойти.

А каким придумным был мой дедушка Аксентий! Возьмет, к примеру, картофелину, разрежет ее на четыре части, разложит их по углам на столе и каждую шапкой накроет,

— Под которой картошка?

Мы, конечно, «Под всеми! Под всеми!» закричим, а он перевернет первую шапку — пусто! И под второй, и под третьей — вся картошка вдруг под четвертой шапкой оказывалась.

Была у него знаменитая на все село кружка «Напейся — не облейся», а в ней много-много дыр. Он умел зажать только одну дырку, но так, что вода отчего-то изо всех не текла. Он мог взять обыкновенный деревянный метр, и просто положить его на край так, чтобы один конец свешивался. Повесит на него целехонькое ведро воды, и оно висело.

А вот следующей его забавой пользовалось все Юрьевское. Уложил перед домом круглый, как жернов, камень, а посредине воткнул штырь. На камне цифры и деления высек, и получились самые настоящие... солнечные

часы! Идет, бывало, кто мимо его дома и, если солнечно, обязательно заглянет—который час?

Был дедушка Аксентий мастером на все руки: сделал карусель, сработал и мельницу-толчею. А потом и трясилку сообразил: собирал льняные отрепки, кудель. Работников набирал; они трясли, запаковывали — и на какой-то завод на переработку увозили.

Первая жена, Наталья, родила ему девятерых детей, при родах последнего и умерла. Посватал другую; и надо же, не побоялась такой большой семьи, вошла в дом моя вторая бабушка Матрена со своею дочерью Сашей.

В трудах да заботах промчалась жизнь дедушки Аксена. Доживал он уже при колхозах, но и тогда сложа руки не сидел: делал лесные посадки, обкашивал их.

А умерли они с моей матерью один за другим. Похоронили их рядышком, для памяти тополек посадили. Неужели не сохранились могилки?

Мы долго бродили по Юрьевскому кладбищу с провожатым И. Н. Чураковым. Разные захоронения смотрели: ухоженные и заброшенные, читали надписи, узнавая подчас знакомые имена. Побывали и в заветном глининском углу и действительно нашли там два холмика с могучим тополем, только вот те ли это могилы и тот ли тополь — кто знает!

Теперь наш путь по берегу ручья к центру Юрьевского, Здесь когда-то располагался сельский капустник, а повыше до сих пор стоит Карасёва кладовая — та самая, что срубил отец, Федор Михайлович. «Здравствуй!» — сказала Мария Федоровна, трогая ладошками серые бревна, а мы вспомнили, что крутились здесь некогда два большущих крыла, вращали жернова — была кладовая мельницей.

—   А вот здесь мы    и    жили! Вот здесь наш дом стоял, — мы пришли на пустырь между домами  Обручниковых  и  В.  А.  Галуновой. — А ближе к ручью,    на горбане — высоком месте, с которого   снег   в   первую   очередь стаивал, отец столб вкопал. Вдел в железные  петли  крючья и канаты   привязал.   То-то   любо   нам было качаться.

За канавкой же стояла лавка. Я, маленькая, все, помню, просила: «Папа, иди в аклю,, купи Манечке итку и пенину!» Он улыбался — знал, что дочурка про сит купить конфетку и печенину.

И тут мы помолчали. «Кацкая летопись» уже писала о печальной судьбе Карасёва (№ 5, июнь 1994 года), знаменитого в округе гармониста, репрессированного за песню в 30-е сталинские годы.

—  Ух, как любили его игру, — объясняет   Иван   Николаевич,   —

отовсюду чуть ли не каждый день звали его на беседы. А в награду за труды полоску его сожнут или лен околотят. Так Федор Карасев попал в капиталисты — «наемный труд» использовал.

—  Мария Федоровна, Вы говорили, что ищите сведения о своем отце.

—  Да, а точнее мой племянник. Но   пока   ничего     не   нашли.     В первое время как забрали, писал он моим    матери    и    дядьям    с Беломорканала.     Там  и  следует искать его следы.    В последнем письме  он   писал,   как   и   там,   в неволе, его заставляли играть на гармошке. Но он  не захотел  играть  «За гармошку посадили, — говорил, —  а теперь  игры  требуете». На том и след его сгинул...

Мы гуляем по Юрьевскому, а Мария Федоровна все рассказывает, рассказывает:

— А ведь я все-все помню. Бот почти на том самом месте, где сейчас дом Обручниковых, стояла попова изба Иоанна Стратилатова. Тот дом, который они приспособили под баню еще при мне стоял. Жили в нем Моисеевы. И была у них бабушка Устинья. Худенькая такая, морщинистая, с редкими волосами на подбородке. А главное, ей стукнуло 100 лет — не меньше, и она от такой глубокой старости впала в детство.

Мы, малыши, выломаем по пруту, сядем верхами и скачем по селу как на конях. И она за нами следом на прутике несется. А нам от этого еще веселей!

Набегаемся, устанем — усядемся на заборе, и она с нами на жердь заберется. Родные, как увидят, заругают, сорвут крапиву и домой загонят.

...Ее можно слушать без конца. И бродить по селу, очень интересно.

И вдруг подумалось: а ведь Юрьевское — одно из немногих селений кацкого края, у которого есть будущее. И поэтому юрьевчанам как никому важно знать и хранить историю своего села. И не только для себя — для следующего поколения земляков.

— Мария Федоровна, а Вы бы записали свои воспоминания...

Она пожала плечами, но ведь и не отказалась!

Записал С. ТЕМНЯТКИН, с. Юрьевское.

СТАРИННАЯ ПЕСНЯ

А В ДЬЯКОНОВКЕ И СЕЙЧАС ПОЮТ

— Никто не мог перепеть дьяконовских девок, — вспоминают мартыновские старожилы. — Бывало, придешь на биседу в Опраксино и слышишь — чу! — идут по дороге, песни поют...

«А мы любили на опраксинские биседы ходить, — рассказывает одна из «дьяконовских девок», 83-летняя Зоя Васильевна Каретникова. — Там у барина сад был, мы гуляли по дорожкам и пели, пели...

У нас все хорошо пели: Александра Самолетова, Клавдия Гречина, Тамара Каретникова — да все, все бабы певуньями были. И парни умели петь, особенно Сережа Самолетов и Олексей Барулин. И я хорошо пела, а сейчас и курицам покричать голоса нет».

И тем не менее до сих пор собираются вместе дьяконовские старухи да и еще такое споют, что в других местах уже не услышишь. Пожалуй, самые древнее песни в собрании «КЛ» — песни из деревни Дьяконовка.

Люди живут как цветы цветут

1.    Все люди живут

Как цветы цветут;

А я молода,

Вяну, как трава.

2.    Куда не пойду —

В беду попаду;

С кем совет веду —

В этом правды нет.

3.    Брошу я весь мир —

Пойду в монастырь,

Пойду в монастырь, ,

Во монашины.

4.    Выстрою себе

Келью новую.

Келью новую,

С трём окошечкам.

5.    Первое окно —

На чисто полё;

А второе-то —

На зелёный сад.

6.    А третье окно —

Всё на Божий храм.

7.        Вольная пташечка —

Кинареечка,

Ты воспой весной

На горе крутой,

На горе крутой,

На проталинке.

Тяжело Дуняшке

1.    Тяжело Дуняшеньке

Одинокой жить;

воля моя-волюшка,

Некого любить.

2.    Все меня оставили

Горькой сиротой,

Только одне пташечки

Всё живут со мной.

3.    Сядут на окошечко,

Жалобно поют.

4.Вдруг подует ветер

Оне улетят

В дальнюю стороночку,

Во чужи края.

Реклама :

«КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ» № 15 (34)" style="text-autospace: none"> ОКТЯБРЬ 1995 ГОДА

ВЫПУСК ГОТОВИЛИ:

С. Н. ТЕМНЯТИН

Л. И. ЧУРАКОВА

Газета   издается   на   средства  Мартыновской  сельской  администрации. Наш адрес:

152846, д. Мартыново, Мышкинский район, Ярославская область.

Государственное предприятие

«Мышкинская типография». Лицензия ПЛД № 82-3 Тираж 200 экз. Заказ—1284.