Перейти на стр. предыдущая 1; 2; 3; 4; 5; 6; 7; 8; 9; 10; 11; 12; 13; 14; 15; 16; 17; 18; 19; 20; следующая.

Слово - читателю

Светлая теплынь П. Голосова

   Я читаю и перечитываю поэтические строчки Павла Голосова в то время, когда небывалая осень с её солнечным светом и теплом, пронизывает жизнь светящимся сиянием. И кажется, что строки поэта, вдохновлённого могучей силой природы, побеждающей стылость и студёность, рождены только что, сию минуту. Читаю стихи день за днем, продлевая «удовольствие от текста» и незримое общение с Павлом Николаевичем Голосовым. Иногда открываю страницы наугад, в случайном месте, -всматриваюсь, вслушиваюсь; за негромкими строфами - душа поэта, обнажённая, открытая, нежная и мужественная. А в сумрачном небе видны предзимние круги улетающих птиц. Вскоре земля окутается снегом, грянут цепенящие морозы. И только страницы книги стихотворений Павла Голосова по-прежнему обдают дуновением весенней ли, летней ли теплыни. Это не означает безоглядного оптимизма или безмятежной безоблачности.
      Облака плывут на юго-запад,
      Предвещая позднюю весну.
      В марте снег имеет горький запах,
      Оттого ночами не усну...
   От стихов веет Русью, её душой - светлой теплынью... Слово «теплынь» - по Голосову, приобретает характер символа, его поэтического знака. «Теплынь» мы находим у многих поэтов:
      На плетнях висят баранки,
      Хлебной брагой льёт теплынь.
      Солнца струганые дранки
      Загораживают синь.
                                                                    (Сергей Есенин)
      От степей зацветающих
      Влажная тянет
      Теплынь,
      И горчит на губах
      Поцелуев
      Сухая полынь.
                                                        (Владимир Луговской)
   У Голосова своё родное:
      Мне в теплынь берёз родных
      Окунуться хочется,
      Спрятать руки в ласковой,
      Солнечной траве...
   Теплынь, по Голосову, разлита везде - надо только её ощутить, почувствовать разлив реки сердечного человеческого тепла, тепло материнских ладоней, теплоту скрытого сердечного чувства, тёплое журчанье бессонного ручья в летнюю ночь... «Теплынь берёз родных»
- теплота стихов, тепло поэтической души. Павел Голосов исповедует свою истину: душа поэта дана, чтобы высветлять и очищать жизнь, принимать на себя несовершенство мира. И слово «душа» - одно из любимых им слов. Он мог бы повторить вслед за Николаем Рубцовым: «Душа свои не помнит годы, так по-младенчески чиста, как говорящие уста нас окружающей природы», «до конца, до смертного креста, пусть душа останется чиста...» Голосов принимает жизнь как щедрый дар
- и расплескивает-раздаривает этот жизненный эликсир всем жаждущим и страждущим, утверждая свой девиз: «Всё - всем!»
   Учительство - не только основное занятие Павла Николаевича, это его призвание. И школу свою в селе Ордино он обустроил и взлелеял любовно и бережно. Мне довелось не раз слушать его выступления с обстоятельными и глубокими докладами - историко-краеведческими исследованиями и разысканиями, на конференциях, на исторических чтениях в Мышкине, в деревне Мартыново, в Ординской школе. Ученики Голосова тоже выступали с докладами и сообщениями. Они старались во всем походить на Павла Николаевича и были столь же серьёзны и ответственны. А Павел Николаевич, глядя на них, улыбался доброй, отцовской, чуть лукавой улыбкой.
   Слушала я и стихи Голосова в авторском исполнении. Подкупала их обезоруживающая искренность и откровенность, убеждённость и чистота тона. На стенах в школьных коридорах в Ордине - фотопейзажи Павла Голосова, исполненные той же пронзительной лирической силы, что и его стихи.
   К своим поэтическим занятиям Павел Николаевич относится несколько иронично, он предельно скромен.
   На его юношеской лирике и лирике молодых лет следы литературного поэтического ученичества. Но Голосов и не скрывает своей поэтической школы. Его «тихая лирика» - наследница поэзии Блока, Есенина, Твардовского, Рубцова.
   Рубцов:
      Сапоги мои скрип да скрип - под осиною...
   ГОЛОСОВ:
      Скрип-скрип,
      Скрип-скрип,
      Под ва-лен-ками
      Mo-роз трещит,
      А я нема-ленький...
   Голосов обыгрывает известные строки на свой лад, игровая природа ощущается (стихи похожи на детские считалки, но в них заложен лукавый литературный смысл: «Я - не маленький, я расту!..»). Голосов уходит от перепевов к собственному видению мира. Уходит подражательность, с годами стихи растут, обретают, «как выдержанные вина», особую крепость. Но классическая поэзия всегда живёт в его сердце. Строки его вышли их знаменитого блоковского: «Наши русские дороги, наши русские туманы, наши шелесты в овсе...»
   В поэтической душе живёт негромкий пафос любви к родной стороне. Голосову дорог и глухой лес, и молочайная сторона, среди его «тем и вариаций» - просёлки и просеки, поля и перелески, лесные дороги и просини, капли росы, ветер над полями, что встаёт на стремена... И сам поэт подобен всаднику-ветру, несущемуся сквозь время.
      Пусто в поле. Выйди за деревню,
      Посмотри, какая даль видна!
      И, как будто из легенды древней,
      Мчится всадник, встав на стремена...
   Как тут не вспомнить рубцовское:
      Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
      Неведомый сын удивительных вольных племён!
      Как прежде скакали на голос удачи капризный,
      Я буду скакать по следам миновавших времён...
   Душа путешествует и бродит, как бродит матушка Русь.
   За плечами Павла Голосова - вся страна, которую он изъездил и узнал, и его малая родина - «клочок земли, прижатый к двум берёзам», о которых он рассказывает по-своему. Почва родины, природы, деревни - главный учитель Павла Голосова. Глубокая тишина (вспомните некрасовское: «А там, во глубине России - там вековая тишина...»), крестьянская естественность, спокойная основательность, ощущение жизни как бытия, любование каждым шорохом и звуком, дыхание речных туманов.