Не забудьте в эти праздничные дни почитать нашу
газету
Газета мартыновских краеведов КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ
№ 18-19 (37-38) Декабрь 1995 года
«Листая календарь»
2 ноября
Директор Мартыновского Дома культуры, съездив в
Мышкин на семинар работников культуры, привезла аж 14 дипломов От Ярославского
областного Дома творчества. Нет ничего длиннее, чем список награжденных за
творческие успехи на Всероссийском фестивале народного творчества «Салют,
Победа», но мы приведем его полностью. Это Елена ВЕЛИКОЛЕПОВА, Оль-га
ВИНОГРАДОВА, Ирина ГЕОРГИЕВСКАЯ, Павел ГЕОРГИЕВСКИЙ, Андрей ДОРОФЕЕВ,
Александра ДОРОФЕЕВА, Евгений КОТЯШОВ, Сергей ЛЕБЕДЕВ, Ольга МОНАХОВА, Наталья
МОРОШКИНА, Николай ПЕТУХОВ, Сергей РОЗОВ, Ольга ТЕМНЯТКИНА и Андрей ЧЕСНОКОВ.
Нет, не оскудевает талантами земля Кацкая!
5 ноября
На Николо-Топорском кладбище хоронили Евгения
Васильевича Петухова. Родился он в Перемошье, жил в Москве. Там и умер, но
родственники решили привезти покойника на Родину.
17 ноября.
Никто в целом районе не услышал столько теплых
слов и поздравлений с днем работников сельского хозяйства, сколько наши
земледельцы и животноводы — подводя итоги 1995 года, районное начальство
признало колхоз «Верный путь» лучшим на Мышкинской земле. Начальник управления
сельского хозяйства поставил в пример работу зоотехника Геннадия Федоровича
ДУДОЧКИНА, главного механика Евгения Александровича КАРАСЕВА и, конечно же,
самого Сергея Михайловича ЕРШОВА, а конкурирующие «Волжские зори» поместили
обширное интервью с председателем «Верного пути».
— Скажите, а какой настрой у
колхозников, как они работа-ют, кого Вы могли бы отметить? —
спросили наши коллеги у Сергея Михайловича.
— Колхозники в целом работают неплохо, —
таков был ответ, — стараются и механизаторы, и доярки.
А среди передовиков можно назвать многих. Вот,
например, Сергей Олегович ГРОМОВ с полной отдачей работал на косилке, на
скашивании трав; Николай Николаевич ЕРШОВ и Александр Павлович ЗАМЯТКИН
запрессовали по четыреста с лишним тонн сена. Хочется отметить опытного
механизатора Василия Ивановича ЧЕСНОКОВА, который складировал сено в стога и
сараи.
Силосованием у нас занимались два звена под
руководством Анатолия Валентиновича ГРОМОВА и Владимира Николаевича
ТЕМНЯТКИНА. Здесь еще хочется сказать, что Темняткин осваивает комбайн первый
год, так что за него можно особенно порадоваться. Среди комбайнеров отличился
Александр Александрович ОВЧИННИКОВ. С тереблением льна отлично справился
Александр Юрьевич ТАРАСОВ.
С полной отдачей трудятся и животноводы,
наивысшие надои на Юрьевской ферме. Хочется похвалить и пастуха юрьевского стада
Алексея Васильевича КУЛАКОВА.
Чуть-чуть о приятном
Самое приятное время в школе — это обед. А что:
руки не тяни, шпаргалки не пиши, дневник с подписями родителей не показывай —
сиди себе да наслаждайся котлетками там Да блинчиками, супчиком да ту шеночкой,
винегретиком да... в общем, всего и не упомнишь!
Самые приятные люди в школе — это повара.
Опять-таки рассудите: по школе не носятся, за косички не дергают, нотаций не
читают и двоек не ставят. Это мы о Татьяне Павловне Каретниковой и Светлане
Николаевне Дорофеевой говорим. За день они умудряются готовить минимум три
раза: обед для начальной школы на Прогоне, обед для старших ребят, полдник для
группы продленного дня. А максимум? Об этом надо спросить у мужей...
Самая приятная похвала в школе — грамота из
районного отдела образования. Ее получили за то, что на одного ученика у нас
приходится 136 килограммов различных овощей— это самый высокий показатель среди
школ Мышкинского района.
Конечно, лето есть лето и, надо признаться,
ученикам огородные страданья были не так приятны как преподавателю Римме
Викторовне Смирновой. Но все же под ее неусыпным присмотром пришлось вырастить
великолепный урожай картофеля, свеклы, моркови, капусты, лука и даже кабачков с
огурцами. Огурцы — засолили, ка-бачки и капусту — замариновали; все остальное,
как тому и положено, хранится в первозданном виде. Если к этим запасам
прибавить те 800 рублей, что ежедневно на питание каждого ученика выделяет
государство, то доплачивать из своего кармана приходится немного — по 200
рублей в день, или около 4 тысяч в месяц.
Готовят нынче на кухне детского садика — дело
новое, не обкатанное, потому и нерешенных проблем достаточно. Но, чтобы не
портить приятный ток этой статьи, понадемся напоследок, что в течение учебного
года все трудности и проблемы потихоньку утрясутся.
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
Дорогие наши читатели Все-все без исключения,
независимо от пола и возраста, С НОВЫМ ГОДОМ ВСЕХ ВАС!!!
Будут у вас впереди дни, полные тревог и забот,
будут и неудачи — не печальтесь, ведь с вами ваша семья, ваши друзья и ваша
«Кацкая летопись». В эти праздничные дни мы дарим вам улыбку, так что не
стесняйтесь — улыбайтесь почаще и пошире.
Скоро, скоро Новый 1996 год, а значит, новые
юбиляры и юбилеи. В январе круглую дату отмечает ВАЛЕНТИНА ДМИТРИЕВНА ДАВЫДОВА
из Владышина. А юным жительницам Мартынова, ЕЛЕНЕ ВИНОГРАДОВОЙ и СВЕТЛАНЕ
ГРОМОВОЙ, исполнится по 15 лет. Счастья вам, здоровья и не забудьте,.,
улыбнуться!
В
колхозе «Верный путь»
Откуда текут молочные реки?
Минуют дни, минуют ночи, проходят годы и
десятилетия, а работа доярки остается все такой же тяжелой. Сейчас зима:
ежедневные вставания полчетвертого утра, таскания неподъемных рулонов сена и
ведер с мукой, дойка, уход за телятами и ругань с механиками по поводу
сломанных поилок и невывезенного навоза...
Но трудятся доярки — не жалуются. И пока они
ходят на фермы, текут и текут молочные реки, а с ними хоть какие, но денежки в
колхозную кассу. За первые десять месяцев 1995 года животноводами «Верного пути»
получено в среднем по 2244 кг от одной коровы — это лучший результат в районе.
В самом хозяйстве наибольший надой у
доярок обеих юрьевских ферм: на старой ферме имеют 2564 кг от коровы, на новой
— 2326. Юрьевские же животноводы занимают все три призовые места: Галина
Ивановна Румянцева (2610), Ираида Ивановна Шалаева (2530) и Татьяна Николаевна
Якунчикова (2290).
На третьей по производительности колхозной
ферме, старой мартыновской (2044) лидирует Екатерина Николаевна Розова,
получившая 2098 кг от каждой коровы.
На Нефинской ферме (1955) всех сноровистее
мужчина — дояр Александр Эдуардович Гутишидт (2077).
Пятая ферма — мартыновская новая. Там по итогам
десяти месяцев уходящего года высшие показатели у Екатерины Сергеевны
Карасевой (2076); в среднем по ферме на одну корову приходится 1830 кг молока.
Фотография на память
После того, как счастливые молодожены Александр и
Наталья Тарасовы подарили «Кацкой летописи» фотографию со своей свадьбы, нам
сразу же захотелось узнать поподробнее об их семейном торжестве. У кого бы
расспросить!.. Ну конечно, у свидетелей.
— Ну и как, свадьба пела и плясала!
— А как же! Только сначала е-ела,
пила-а, а уж потом и распелась и расплясалась.
— А что именно пела и плясала свадьба!
— Да что гармонист Николай Батурин
заиграет, то и подхватывали. А уж какую пляску посреди Мышкина развели
(когда после регистрации катались, и до туда доехали) — не описать!
— Как вам гости!
— Хороши: и красивые, и умные, и
веселые. Подарков целый короб надарили!
— А жених с невестой!
— Самые красивые. И скромные, но как
дело до поцелуев дошло — не унять!
— Вопрос свидетелю: легко ли было
добыть невесту в Нефине!
— Дорога была легка: мужички сговорчивые
попадались, уж очень большого выкупа не спрашивали. А вот
у невесты подружки отчаянные: каждую обними да поцелуй, а то и к невесте
не подпустят! Но мы справились!
— Вопрос свидетельнице: а что, Николай
был хорошим помощником!
— Конечно. Он, как настоящий
джентльмен, всю основную работу взял на себя. Дорофеева в клубе
устроила для нас
сверхтрудное испытание, проверяла как мы
сработались. Дала нам огромные штаны, одни на двоих. В одну порчину надо было
залезть мне, а в другую — Николаю. И сплясать при этом. С другим свидетелем мне
бы ни за что не справиться!
— Что вам больше всего запомнилось!
— Прежде всего сама регистрация, особенно вход
под колокола. А еще катание на машинах. Мы доехали до
самого Мышкина и когда уже возвращались обратно, нас
остановили работники детского сада; у них в этот день было
совещание и им не на чем добраться домой. А мы вдруг неожиданно
все высыпали из машин и устроили гуляние прямо на дороге.
Но больше всего запомнились ряженки.
— Ваши пожелания молодым!
— Желаем Саше и Наташе семейного
счастья, большой взаимной любви и кучу детей!
НА СНИМКЕ: Во время бракосочетания на сцене
Мартыновского Дома культуры. Слева направо: свидетельница Ольга Темняткина,
невеста Наталья Михайлова-Тарасова, жених Александр Тарасов и свидетель
Николай Румянцев,
2 стр.
«КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ» N8 18-19 (37-38), декабрь 1995
года
Нафаил Куманович,
школьный домовой
А также его младший брат домовенок Кузя и
Хозяйка Дома культуры пригласили педагогов и их учеников, теперешних и бывших (а
это, почитай, все Мартыново] на праздничный вечер, посвященный Дню учителя. И
только те успели отдышаться с дороги, только по местам расселись, как из-за
кулис вихрем вылетел Кузя и каждый, каждый-то угол обследовал.
КУЗЯ: Ой, плоховато кругом: свет неважнецкий, пол
непокрашенный, все разбросано — непорядок! Но зато места много: и самому
привольно да и гостей есть где разместить (зрителям). Дак вы что, в качестве
гостей что ли сидите? Вас на праздник позвали, а вот я сам притопал. Как это —
праздник школы и без меня. Непорядок, и тут непорядок!
Ну, ничего, я парень нескромный да и негордый,
потому привыкший, что обо мне или не знают или забывают. Но тут-то я раз — и
напомню о себе. Что, не верите? Приходите ночью в школу, надеюсь, вас утром еще
тепленькими найдут.
Но не бойтесь, я ж домовой-то цили... циви...
тьфу — муху тебе в ухо... — ци-ви-ли-зо-ван-ный! А как же, грамоте-то каждый
день с ребятами обучаюсь; это когда не сплю днем-то, но так больше по ночам,
сомород-ком. Что, говоришь, слабо? Кому слабо? Мне?! Да я тебе знаешь что,
знаешь — таракана за шиворот пущу, понял, да? Ну не скрою — трудно порой
бывает, захочешь кого расспросить, ан нет никого, все учителя уж разбежались.
Бывает только один досиживается, этот, как его — муху тебе в ухо — на фамилии-то
память плоха: то ли Козов, то ли Мимозов. Ну, знаешь его, а? Длинный еще такой,
усатый. Все по ночам на машинке стучит, да все с таким азартом, будто деньги
печатает! А на нервы-то как мне действует! Ой! Я не вытерплю и попугаю его
чуток.
Да пугать-то накладно, муху тебе в ухо: убегают
или помирают — сердца-то у всех слабые теперь. У меня в школе и мухи все
подохли; да-да, тоже от сердечной недостаточности. Ведь ученики такие... Сперва
у них крылья оторвут, а потом по ноге...
Но я-то привыкший. Хоть ребята и новые с каждым
годом, повадки те же, что и раньше! Да уж к порядком я в школе кучкуюсь... Ох,
сколько же?.. Склероз... Ой, беда-беда, огорчение, склероз! Нафаил, Нафа-ня,
выручай! Нафаня!!!
НАФАИЛ: Ну чего тебе опять, Кузя?
КУЗЯ: Склероз, Нафаня! Не помню сколько лет в
школе живу! Вот беда так беда!
НАФАИЛ: Ничего страшного, это дело поправимо.
Лучше сядь да меня послушай.
Вспомни-ко, с кем это мы с тобой раньше
домовничали, не помнишь? Со стариками Сумароковыми! Справные были хозяева, и
мы припеваючи жили. Но недолго радовались, уехали наши хозяева в город, а в
какой и сам не знаю. Ох, и осиротели мы с тобой тогда, Кузя!
Но на счастье ли наше, на беду ли подселили к
нам этих несносных... вечно ноющих крикунов. Как один заорет да другой
подхватит, хоть в трубу полезай!
Но и они с нами не ужились. Наверное, Кузя, это
ты чего-нибудь для детсадовских-то подстроил, чую — твоих рук дело.
Ох, а потом и времена, Кузя настали! Стали к нам
девки да парни приходить, гулянки устраивать.
КУЗЯ: Хорошо! За одним углом нальют, за
другим...
НАФАИЛ: И вот как-то после очередной затяжной
попойки лежим мы с тобой на борове за трубой и вдруг как что-то зазвенит! Я
думал, снова война началась, а у тебя вот с того времени и стали провалы в
памяти случаться. А это, оказывается, кончилась наша веселуха, закрыли нашу
лавочку. Да оно, может, и к лучшему, пришли люди серьезные и с твердым
намерением — здесь будет школа! Да, так и сказали: «Здесь будет школа!»
Так и стали мы с тобой помаленьку грамоте
обучаться, из класса в класс переходили справно. Только 6-й класс закончили,
снова переворот, заставили нас с места сниматься. Еле успели вещи собрать. А
живем-то мы теперь сами знаете где.
Появляется Хозяйка ДК, при виде которой Нафаил
убегает.
ХОЗЯЙКА: А это что за номер?! Вы кто и что тут
делаете? Давайте, убирайтесь, мне тут праздник проводить надо!
КУЗЯ: Ты чего это тут раскомандовалась? А, муху
тебе в ухо. Сейчас вот возьму и в таракана превращу...
ХОЗЯЙКА: В какого таракана — иди отсюда
подобру-поздорову!
КУЗЯ: Ну, достала! Теперь будешь у меня рыжим
тараканом! (Колдует, Хозяйка вертит у виска и спрашивает у зрителей как вызвать
«скорую»). Что-то не то, муху тебе а ухо, не получается... Вот так непорядок,
ведь заклятие только против хозяев не идет!
ХОЗЯЙКА: Да я же и есть хозяйка, заведующая
клубом.
КУЗЯ: (недоверчиво] Хозяйка? [зрителям] Она что,
и взаправду хозяйка? Гм-м, хозяйка... С виду ничего, а домовничать одна
можешь? А печь истопить умеешь? А лепешки печешь? И правда хозяйка!
А я тут уж без тебя все о школе порассказал.
ХОЗЯЙКА: Так уж и все? А о директорах школы
ничего не поведал?
КУЗЯ: Это о тех, кто себя самыми главными в
школе считают и важничают? Не-е-ет! Не привечаю я их: больно уж они важные и
занятые, их даже пугать не хочется — вдруг от важного дела оторвешь! Так что
ты сама о них байки рассказывай, а я пойду клуб осмотрю.
ХОЗЯЙКА: (рассказывает о директорах школы,
пригласив их на сцену) Не была легкой судьба Николая Григорьевича Антошина,
испытывала она его жестоко, проверяла на стойкость, на выдержку и мужество.
Он окончил Рыбинское педучилище и по направлению
попал в одну из школ Большесельского района. Через год был призван в армию, а
потом война, и молодой учитель надолго расстается с любимым делом, но в душе
его все-равно жила школа.
И вот в 50-м году Николай Григорьевич назначается
директором только что открывшейся Мартыновской неполной средней школы. И
побежали дни, полные забот: учеба в пединституте, школа, дом. Трудно было,
конечно. Случалось, чтобы решить какой-то важный вопрос, уходил в Мышкин до
рассвета, а возвращался за полночь — дорог тогда не было.
Был Николай Григорьевич зачинателем и
вдохновителем всех больших и малых дел. И в кругу ребят, и в коллективе
учителей, и на лесной делянке, где заготавливались дрова для школы каждым
своим поступком
оправдывал высокое звание учителя. Нина
Николаевна Колядина
продолжила дело отца — он стал ее надежным и
верным помощником. После 10 классов, поработав немного пионервожатой в
Рождественской школе, она перешла в Мартыновскую. Но уже учителем русского
языка и литературы, а еще классным руководителем в большом (аж 25 человек) и
озорном классе.
Вот как вспоминают об этом времени ее ученики: «С
появлением Нины Николаевны школьная жизнь завертелась колесом. Особенно
запомнились вечера за чашкой чая с играми, танцами и конкурсами, которые
назывались «С днем рождения!» Да и как не запомниться этим вечерам, на которых
было по-домашнему уютно! И не каждая мама в то время могла позволить себе
собрать праздник и пригласить столько гостей».
Нина Николаевна заочно училась в пединституте,
но молодого азарта хватало на все. И так здорово, что до сих пор не угас в ней
огонек, тот самый, что притягивал когда-то и ее первых учеников.
Крепко сроднилась с Мартыновской землей и
теперешний директор Мартыновской школы Татьяна Владимировна Воробьева. Легко
вошла в учительский коллектив со своей добротой, отзывчивостью, со своими
интересными уроками.
Жизнерадостная, энергичная: каких только
мероприятий не было ею проведено! А знаменитые физико-математические вечера
давно уже стали традицией и проводятся ежегодно.
А теперь еще и новые заботы навалились. Достать
краску, выбить автобус, договориться с мастерами о ремонте и еще много всяких
сюрпризов может преподнести директорская работа. Вот один из таких каверзных
случаев мы и предлагаем разрешить Татьяне Владимировне.
НАФАИЛ: (обеспокоенный) Куда хоть Кузя-то
провалился? (А Кузя крадется сзади с огромным барабаном] Ведь молодой еще,
любопытный. Везде свой нос сует, не приведи Бог, сотворит что неладное! Может,
как всегда мух пугает?
В это время Кузя во всю мочь ударяет в барабан,
Нафаил — в обмороке.
ХОЗЯЙКА: Вот, в школе всегда так. А есть в этом
зале те, кто терпел такое многие годы. Я приглашаю на сцену супругов Знамовых и
М. Ф. Георгиевскую.
Мария Федоровна Георгиевская пришла к профессии
учителя не сразу. Сначала был торговый техникум и работа в магазине. Но
победила любовь к детям, к школе, и она поступила на годичные курсы для
учителей сельских школ.
А потом работала в Мартыновской школе и училась
в педагогическом институте заочно.
Добрую и нестрогую, ребята быстро
полюбили ее, хотя иногда могли и поозоровать, зная, что сильно не
попадет.
Мария Федоровна и детям своим привила любовь к
школе. Сын и дочь не испугались трудностей профессии и пошли по ее пути. Они
прекрасные педагоги.
Сколько же земляков училось у Ольги Васильевны и
Николая Ивановича Знамовых, прекрасной супружеской пары? Не сосчитать! Но в
Мартыновскую школу они пришли не сразу.
В дипломе Николая Ивановича написано «технолог
по холодной обработке металлов». Учился он в Ивановском
электронно-механическом техникуме, а потом попал по распределению в город
Кашин Тверской области инженером на Новоавиационный завод. Вслед за ним уехала
и Ольга Васильевна, к тому времени уже работавшая в Нефедьеве.
А потом было возвращение на Родину, в Мартыново к
престарелым родителям. С тех пор долгие годы преподавал Николай Иванович в
школе — учил детей рисованию, черчению, физкультуре, трудам, а иногда и
математике. А Ольга Васильевна, какие только предметы она не вела! Историю,
физику, физкультуру, биологию, пение, но делом всей ее жизни стали русский
язык и литература.
Знаете ли вы самую первую ее ученицу? Это Таисья
Александровна Кудрявцева. А самый любимый ее класс (скажем по секрету) тот, в
котором учились Сережа Великолепов, Валя Виноградова, Таня Каретникова, Марина
Мелешкина и Таня Знамова — она тоже выбрала профессию родителей и сейчас
преподает во Владимирской области.
КУЗЯ: Да-а, молодцы! Я теперича их и пугать не
буду, ведь окромя их еще о-о-о сколько! Это и... Ой, вот опять — муху тебе в ухо
— опять забыл! Вот беда-то! Нафаня!!! Нафаня!!! Ой, беда, беда, огорчение.
(Сзади незаметно подходит Нафзил и кладет руки Куэе) на голову)
Изведет меня этот склероз. Вот чувствую, как он
мне в голову вцепляется.
НАФАИЛ: Тут я, Кузя, звал вроде?
КУЗЯ: Как не звать, никого из молодых учителей не
помню!
НАФАИЛ: Эх, молодо-зелено, слушай и запоминай. А
чтоб ты их надолго запомнил, я приглашаю на сцену Виноградову Ольгу
Алексеевну, Розова Сергея Николаевича, Смирнову Римму Викторовну, Смирнова
Анатолия Юрьевича, Шалаеву Наталью Витальевну и Темняткину Ольгу Николаевну.
КУЗЯ: Слушай, Нафаня, о самых главных-то мы и
забыли!
НАФАИЛ: Это кого же я забыл?
КУЗЯ: А тех, что на отшибе-то тепереча живут,
которые от меня сбежали. И ведь как быстро улизнули! С того времени, чай, уж
четыре года минуло. Но я на них не в обиде. Ведь эти малыши в каждую щель нос
суют, спокойно спать не дают. А как они съехали, так мне и спокойнее стало. Ну
а учителя там хорошие, им для порядку и домового не надо. Да вон тебе Хозяйка
все расскажет, а я побегу в школу, а то там опять свет в коридоре оставили — за
ними глаз да глаз нужен, ох, беда-беда, огорчение!
ХОЗЯЙКА: (приглашает на сцену учителей начальных
классов и рассказывает). Валентина Ивановна Топтыгина была в нашей школе
сначала на практике. А потом и совсем сюда перебралась. Набрала первый класс, а
в нем 11 детей, да еще третий класс. Вот вам ее первые ученики: Осокина Галя,
Карасева Катя, Дорофеев Владимир, Лобазова Таня и другие — я не буду сейчас
всех перечислять, но все мы знаем, что ученики Валентины Ивановны выросли
прекрасными людьми.
Отзывчивая, она помогала всем и во всем. Нужно
было вести математику в старших классах, и она ее вела 15 лет. Ее бывшие
ученики сказали так: «Она объясняла так, что можно было все знать не читая
учебника».
А уроки пения, музыки! С баяном Валентина
Ивановна не расстается уже очень давно. А теперь еще и малышей в детском садике
учит. Да и к нам в клуб ходит, участвует в художественной самодеятельности.
Пятью годами позже вступила на нашу мартыновскую
землю студентка Угличского педучилища Галя Власова, а теперь Галина Николаевна
Смирнова. Так и осталась она в Мартынове, не побоялась трудностей. Ведь многие
тогда старались сбежать, отработав положенные три года.
А трудностей хватало. Жила Галина Николаевна
сначала во Владышине. Задержится подольше в школе — а домой-то идти темно и
страшно да и дорога не асфальт.
А вот поди ты, оба ее ребенка пошли по стопам
матери и стали учителями.
* * *
Сценарий праздника (который мы напечатали в
сокращении) придумали:
Александра ДОРОФЕЕВА,
Елена ВЕЛИКОЛЕПОВА,
Николай РУМЯНЦЕВ.
№ 18-19 (37-38), декабрь 1995 года
«КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ» 3 стр.
Посидим рядком, поговорим ладком
ХУТОРЯНИН, ХУТОРЯНИН, РАССКАЖИ-КА, КАК ЖИВЁШЬ?
— Екатерина Васильевна, Вы родились 2
декабря 1913 года на... Топоровом хуторе. Где он располагался!
— Стоял он примерно между Юрьевским и
Щербовым (ближе к Щербову) в километре от Мартынова. На нашей печине до
сих пор есть яблоня и много ежевики. Помню, у самого
нашего дому росла большая тополь. Теперь там, говорят, все
тополями заросло, так и зовут это место — Тополя. А мы в
старину Глядки называли. Так и говорили: «На Глядках живем!»
— Ну и как Вам на Глядках жилось!
— Да так и жилось. Помню. Колюха,
брат мой, уж до чего маленький-то отчаянным был. Спросят его
мартыновские:
— Хуторянин, хуторянин, Расскажи-ко как живешь?
А он не застесняется, ответит:
— Утром встанешь — , Нос потянешь
И по хутору пойдешь!
На хуторах-то легче жилось: работаешь только
свое, отработаешь —и отдыхай.
— Значит, Вам нравилось!
— Хорошо жили. Только как стали
постарше, погулять хотелось. Засобираемся в Мартыново, а отец:
— Черти эдакие, ведь опять отемняете!
А мы, и вправду, заиграемся с мартыновскими
ребятами до темна. Мне и скажут:
— Катька, тебя волки заедят! , А я:
— Не заедят, я быстро добегу!
Выйдем за деревню, разуемся и летим через поле:
болото не болото, кусты не кусты — лишь бы дому скорей.
— Расскажите, а как Топоровы оказались на
хуторе*
— Отцов-то отец, Илья, как сейчас
его помню — высокий такой был, полный. И жил в Мартынове.
Здесь у него две избы стояло: в одной сам жил, в другую гулянья
пускал. И вот он выгорел, а после пожара и поселился на хуторе.
— Много ли народу на хуторе жило!
— Дак вся наша семья. Дедушка Илья
с бабушкой Анной — я небольшой была как она померла. Потом
отец, Топоров Василий Ильич, и мать, Мария Александровна. И
нас, шестеро ребятишек: я, Коля, Вася, Саша, Тоня, Маня. Было еще двое
ма-леньких, но те сразу померли.
— Какое было Ваше хуторское хозяйство!
— Был дом большой под соломенной
крышей, и рига своя стояла, сарай для сена, двор, а на дворе
курицы, корова, овцы. Было у нас две лошади. И одна такая быстрая, отец
ее только в сарае запрягал. Запряжет, сядет на телегу.
— Ребята, — кричит, — ворота отворяйте! —
и понесется.
Три поля огорожены. Одно яровое, небольшое такое
поле из двух холмов — на нем жито сеяли, а то овес, гречу или горох. Потом еще
поле — холмик для ржи. Третье поле, пар — загон для скота. Дедушка Илья
огородит, а мы туда скотину выпускали — там она и паслась целый день.
Рядом с домом огород, в нем гряды, а на межниках
яблони и кусты. Тут же два пруда: в одном купались, из другого воду черпали.
Был и колодец— вот какое наше хозяйство!
— А работали, наверное, все от мала до
велика*
— Нас, маленьких, к труду все
время приучали. Бывало, пойдут отец с матерью косить и нас возьмут.
Дедушка Илья тоже придет, только он уже старый был: сядет на
тубаретку и косы точит. А мы и косить-то еще не умели.
Потяпаем-потя-паем немного и к нему бежим:
— Дедушка Илья! Дедушка Илья! Не косит!
А он:
— Ну, дьяволята, ничего не умеете!
И жать нас с собою водили. Отец с матерью, помню,
уже по загону пройдут, а мы, трое ребят, и с половиной загона не управимся. Не
умели еще: где сожнем, а где и кореньев надергаем. Редкий день пальца не
обрежем.
А мне нравилось жать, как научились-то. Жать-то
нетяжело: хрупай да хрупай, только серп оточи.
И мялка у нас своя была. С приводом: лошадь по
кругу ходила, и три деревянных вала вертелись. Разбудят нас родители ночью в
12 часов и на ригу поведут. Папа совал лен в мялку между валов, мама принимала
и нам подавала. А для нас уже жердь с угла на угол приколочена. Мы мятый-то лен
берем и по жерди хлыщем, чтобы он почище был. И пыли-то сколько кругом!
А лошадь сама по кругу ходила. Ходит, ходит да и
встанет, А у отцовых ног корзина припасена, с деревяшками. Возьмет он палку и
по лошади кинет — она снова по кругу пойдет.
И рожь всей семьей молотили. Растелют ее на
ладони (на току), мы ходим кругом и бьем цепами: отец с матерью, Федя с Васькой,
а я с Сашкой.
Нас родители ко всякой работе приучали. Отец,
помню, прялочки сделал. Дадут кудели и пряди, учись. А как неохота, дак мать за
косу к пряхе приведет.
Так нас всему и научили.
— У Вас были строгие родители!
— Да, у нас всегда был порядок. Поставит мать
блюдо большое на стол, все (а нас было 10
' человек) кругом сядут, но никто не ест. Как
только стукнет дедушка ложкой по блюду — все начнут есть, только гром гремит. А
не стукнет — сидим дожидаемся.
— Не скучали на хуторе-то?
— Нет. Летом в Мартыново да в Щербово к
товарищам бегали, а зимой дома сидели. Все снегом заметет; лошадь
проедет, дак только раз — какая дорога! Дедушка Илья наделает
балалаек и струны из ниток натянет, даст мальчишкам. Они начнут
тренькать, да по-всякому; струны-то толстые, ни за что не оборвутся! А мы,
девчонки, присоберемся да плясать начнем.
— И не боялись в лесу жить!
— Трепали мы как-то с матерью лен
на дворе и калитку, чтоб посветлее было, открыли. И пришел к
нам.,, лось! Сунул голову в калитку и стоит! Мы как заорем, и
в избу. А дед Илья: «Чего? Чего?» Вышел проганять.
А зимой волки выли. Выйдет папа вечером и
нас зовет:
— Ребята, пойдем волков слушать!
Ух, как они выли страшно, на все лады. В лесу
глаза так и горят.
А вообще-то, мы жили — не боялись.
— Хуторов раньше много было...
— В полверсте от нас стоял хутор
Рачинских. Сначала там дядя Иван жил, а потом он сменился с
родней из Кузьмодемьянки, дядей Ильей.
Помню, привез дядя Илья из лесу большую толстую
березу и сделал из нее мужика. Раскрасил его всего: штаны черные, а рубашка
зеленая. Поставил его у пруда — так и стоял мужик на берегу, руки растопырив.
Было у Рачинских два сына и две дочки, мы с ними
дружились.
А то еще за Щербово в гости ходили. Там, на
Волкове, стоял хутор дяди Васи Пятака. На Дымове хутор был, там Таня Дымовская
жила, а через ручей от нее стоял хутор тетки Насти.
— И долго был обитаем Топоров хутор!
— До колхозов. Как стал колхоз, родители
в первый год в него не вступали. Землю у них отобрали и дале
поле за Нефиным. Поездили туда отец с матерью годок, поездили, и
сразу в колхоз взошли.
Переехали в Мартыново и жили с полгода на
квартире у дяди Саши Чиркова, а потом купили избу на Прогоне. Старый
хуторской дом разобрали на дрова.
А мы обрадовались, как в Мартыново приехали — с
народом-то поваднее.
— Спасибо, Екатерина Васильевна, за рассказ.
Живите счастливо и долго, а я к Вам еще как-нибудь зайду!
— А мне и зять велит еще столько
жить, вот я и живу!
С Екатериной Васильевной Великолеповой
разговаривал
Сергей ТЕМНЯТКИН, д. Мартыново.
ВЕЛИКИЙ, МОГУЧИЙ КАЦКИЙ ЯЗЫК
Не всякое слово попадет в эту рубрику. Сначала мы
долго-долго ищем его в «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю.
Шведовой (Москва, «Азъ», 1995), а потом еще дольше в «Словаре русского языка»
Академии наук СССР (Москва, «Русский язык», 1986).
Если в этих уважаемых словарях искомого словечка
нет, мы считаем его местным, диалектным — кацким — печатаем в «КЛ»: должна же в
мире царить справедливость.
Еще раз благодарим читателей за то, что они
выискивают для нас новые слова, растолковывают их, а, бывает, и поправляют.
Особенно большую помощь в этом деле оказывают супруги Н. И. и О. В. Знамовы.
Составить словарь нелегко, но, думаем, вместе мы справимся.
Ударение, как всегда, падает на букву, выделенную
жирным шрифтом.
* * *
Мы уже однажды напечатали 51 слово на
букву «К» (№ 11-12, август 1995 г.). И вот еще 23 словарные статьи.
КАЖИННОЙ,
КАЖИННЫЙ — каждый.
КАЛИТКА —
одно из многочисленных названий заднего моста 1 — помещения, соединяющего
сени с двором.
КИПЯТОШНИК.
Интересное слово правда? Означает оно чайник — не заварочный,
конечно, а для кипятка.
КЛАДКИ
бывают разными. Либо это пешеходный мостик через речку или ручей (у таких
кладок есть еще имя — ЛАВЫ). Либо помост,
с которого полощут белье на реке или пруде.
КЛАДИНА. А
как назвать просто дощечку или бревнышко брошенное поперек русла? Кладина!
«Там ничего, по кладине перейдёте — не оммочитёсь».
КОКОВКА,
РУШНИК — пряжа на веретене.
КОМАНИКА
— это слово не кацкое, его употребляют жители 1 деревни Морское
Богородского сельсовета. Но мы его пожалели (кто ж его там, в Морском-то
запишет?) и решили приютить в нашей газете. Команика — значит, морошка.
КОРЕНИК, ВОРОНКА,
ТУЗЛЫК. Вообще-то это приспособление
наподобие современного дуршлага для сцеживания творога большинство кацкарей
называют воронкой. Но можно услышать и кореник — воронки, действительно плели из
кореньев.
КОРЕНИК.
Этим же словом называли небольшую плетенную из корней корзиночку для мелких
предметов: клубка ниток, иголки, наперстка и прочих.
КОРЕНЬЯ —
неуклюжая, неразворотливая, страшно неловкая, а оттого и несноровистая женщина.
КОРОТКОЛЯХОЙ,
КОРОТКОЛЯХИЙ — коротконогий: «Не смотри,
что оно коротколяхоё — от хорошей коровы!» Оно — это теленок. Это такая
особенность речи кацкарей — говорить о детенышах (да и детях) в среднем роде.
Ну, а коротколяхим могут назвать и человека.
КОСОК —
треугольный платок: «А дочь его, как сейчас помню, в черном коске была».
КОСЫЕ —
овцы. Да-да, овцы; так и спросят о них: «Что, косые-то не все домой пришли?»
Название, надо сказать, как нельзя точно. Чуть только вспугнешь это ужасное
животное, как оно, «бельма закося», понесется «без дороги», само не зная куда.
Поди, загони на двор! Только и останется, что бегать за ними по всей деревне и
кричать: .У-у-у, черти одноквсые!»
КОЧЕВИНОК.
«Подкормить бы их чем, кочевинки?» — не знаем, нашел ли человек чем подкормить
корешки, а вот новое слоао мы услыхали.
КОЧЕНЬ —
кочан: «Три кочня наповал съели!» Эх, и аппетит!
КОЧЕШОК —
капустный стебель, кочерыжка.
КРАСОТА на
Кадке не просто что-то распрекрасное, но и нечто (или некто), находящееся на
виду, во всеобщем рассмотрении: «У них дом хороший, на самой-то красоте стоит!»
или «Да вон они, вон на всей красоте сидят».
КРУГЛЯШАМИ
КАРТОШКА — целая: неразрезанная,
нерастертая картофелина.
КСТИТЬСЯ.
«Вор-от кстится, божится...» — поется в песне. Что делает вор? Крестится,
конечно.
КУВШИНЬЁ.
Что это такое, никто не признался, а вот «рожа что кувшиньё» говорят.
КУЛИГА —
пай покоса одного крестьянского хозяйства. После дележа мужики примечали каждый
свою кулигу, делая несколько прокосов в ее начале: кто квадратом, кто кругом, а
Крюковы из Хороброва — змеей (немецкой буквой «эс»).
КУПОРОСНЫЕ
ЩИ. В старые голодные времена приходилось
хлебать и купоросные щи — щи без мяса. Для вкусу их старались варить с грибами
или горохом.
КУРИНАЯ
СЛЕПОТА — это не только болезнь (как и в
литературном языке), но еще и болотное растение — калужница.
Слова на букву «Н» мы печатали в прошлом № 16-17
за ноябрь 1995 года. Но нам уже есть что добавить.
НАБРОДНОЙ,
НАБРОДНЫЙ. Бывает, набредет на человека
какая-нибудь фантазия и все тут! Какой он тогда? Набродный!
4 стр. «КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ»
№ 18-19 |37-38), декабрь 1995
года
ВЕЛИКИЙ МОГУЧИЙ..,
НА ВЫХОД
— говорят об одежде или обуви, купленной для ношения, не дома и не на
работе, а «на людях»,
НА НЕГЕ
РАСТИ (ЖИТЬ) — безбедно, значит, ни в чем не нуждаясь. Так говорят о человеке,
окруженном заботой и вниманием, не обремененном тяжелой работой.
НА ОБЫДЕНКУ
— на один день: «Соберется Соня проведать дочку с мужем — с утра за
утюгом прибежит. — Мне бы платье погладить, — торопилась сказать она, —
в гости пойду, на обыденку!»
Не ночевала Соня у зятя.
НА ОСОБИЦУ
— особо, отдельно, специально. «Вам газету на особицу печатают!» — это о «КЛ».
НАПЕРЁД —
сначала: «Да нет уж, ты наперёд скажи».
НАРАЗЛОМ.
О сильной головной боли скажут: «Голова болит наразлом».
НАРУШИТЬ.
В речи кацкарей это слово имеет гораздо большее употребление, нежели это
предусмотрено нормами литературного языка. Например, «нарушить корову» —
прекратить держать ее на своем дворе. «Деревня нарушилась» — ликвидировалась,
стала нежилой.
НАТОЛСТО —
очень толсто: «Не стесняйся: возьми масло да натолсто намажь.
НАЧАСТО —
очень часто: «Нечасто вспоминаю».
НАШЕСТЬ,
НАШОСТОК — нашест, то есть перекладина,
на которую забираются куры на ночь: «Усядутся на нашосток и сидят что вороньё»
или «Что-то рябой курицы на нашести не видать!»
НЕБОЯЖНОЙ,
НЕБОЯЖНЫЙ — смелый, небоязливый: — А она
не боится одна дома ночевать? —Да ничего, она у нас небояжная...»
НЕЛЮБО
— не по нраву; «Бабы, озорные страсть, возьмут да и споют:
— Гармонист-гармонист, тоненькая шейка,
Тебя любит, гармонист, Дуня Калашейка!
Гармонисту нелюбо: он играть перестанет и гармонь
захлопнет».
НЕПОВАДНО
— скучно, неуютно, одиноко. Другое значение этого слова видно из примера:
«Проучить его надо как следует, чтобы в другой раз неповадно ходить было».
НЕЧУТКО —
неслышно: «Заблудился подпасок, бегает по лесу, кричит, кричит, а нечутко его».
НИЧЕНКИ —
деталь рабочей части ткацкого стана, состоящая из двух параллельных палок,
соединенных по всей длине на расстоянии сантиметров 30-ти друг от друга
восьмиобразно нитками. Различают несколько видов ниченок. Если нужно было
соткать самое тонкое полотно, брали
ОДИНШИК,
чуть погрубее — ДЕСЯТНИК. Для
изготовления грубых тканей, как правило из льняных очёсок, использовали ПЯТУХУ
и ЧЕТВЕРУХУ. Есть еще ниченки: ВОСЬМУХА
и СЕМУХА.
НОНЧЕ —
нынче.
НОНЕШНЕЙ,
НОНЕШНИЙ — нынешний. Как пели в
старинной песне; «Последний нонешней денёчек гуляю с вами я,
друзья...».
НОШОБНОЙ,
НОШОБНЫЙ — (об одежде) обыденный, рабочий: «Я и ткала, я и шила — все
ношобноё сама делала». * * *
В № 4-5 за март и 13-14 за сентябрь 1995
года мы напечатали 32 слова на «Т». И вот еще пять.
ТАСК — количество спиленного леса,
привезенного, а точнее I
притащенного трактором за один прием:
«Привезли два таска дров».
ТОРОКАНЬИ
ОТОЧКИ. Сидит себе муха на столе. Сидит и
в ус не дует, потому что усов то у нее нет. Увлеклась и не заметила, как.
подкрался к ней человек с толстым журналом в руках. Хлоп! — что осталось от
мухи? «Тораканьи оточки!» Почему «тораканьи»? Наверное, слово с тех времен
осталось, когда кишели деревенские избы тараканами.
ТРОСТИТЬ
шерсть — переплетать две шерстяные нити из клубков на веретено. Полученный
моток моют: шпарят в горячей воде, а потом споласкивают холодной. Лён тростили
из трех ниток так, как мы попытались изобразить на схеме. Кидали три льняных
клубка в воду, провдевали нити через кольцо у потолка и переплетали их на
веретено.
ТЯПКОМ КОСИТЬ
— косить плохо, не умея, делая малый мах косой.
ТЯТЬКА,
ТЯТЮШКА, СОБАЧЬЯ
ТЯТЮШКА — все это названия одного
растения — тмин. Молодую тятюшку можно есть,
ДЕРЕВЬЯ В МАРТЫНОВЕ
'Деревьев много в каждой деревне, а мы
подготовили рассказ о мартыновских деревьях.
Самые распространенные наши деревья — это березы
и тополя. В Мартынове около 100 берез, всех больше их мы насчитали у Валерия
Михайловича и Веры Викторовны Галуновых — 8 штук. Много берез у Пресновых,
Виноградовых, Судаковых.
Несколько слов о другом популярном дереве —
тополе. Большая часть, 28 деревьев, произрастает в районе школы. Это старые
деревья. А молодые то-
поля растут у Громовых, Георгиевских, Алексеевых
— почти у всех домов.
Украшением Мартынова являются такие
замечательные деревья, как ель и сосна, но их немного. Сосны, по одной, растут
у медпункта, у Нины Александровны Дорофеевой и у Василия Александровича и
Марии Ивановны Виноградовых. Самая молодая ель возле дома В. М. и В. В.
Галуновых — ее посадили 20 лет назад. И еще есть одна ель и одна сосна: у
Мелешкиных и у Шалаевых.
Липа — очень красивое дерево. У нее плотная
густая крона. Цветет она поздно — в середине лета. Ее цветки ароматны, богаты
нектаром и целебны: настой из липового цвета пьют при простуде. А растет это
чудесное дерево у Замяткиных, Розовых, Ершовых Михаила Николаевича и Валентины
Александровны, Пресновых Алексея Васильевича и Ольги Ивановны, Знамовых.
Очень редким деревом в Мартынове является ива,
может быть, потому что она любит сырые места. Мы считаем, что самые старые
деревья в Мартынове — именно ивы. Они расположились недалеко от домов
Александры Васильевны Чирковой и Ольги Константиновны Голосовой. Это огромные
толстые деревья с широкими разветвлёнными кронами, одно из них разломлено
ветром на две части.
Эти ивы так велики в диаметре, что их не
обхватить двум взрослым людям, а внутри ствола, из-за того, что его середина
сгнила от старости, может свободно поместиться ребенок. Этим ивам уже 200 лет.
Мартыновские клены — молодые деревья, не старше
15 лет. Ими можно полюбоваться в садах Сергея Михайловича и Надежды Васильевны
Ершовых, , Юрия Анатольевича и Галины Николаевны Смирновых, Николая Ивановича и
Ольги Васильевны Знамовых.
К сожалению, в Мартынове не пользуется
популярностью боярышник. Его можно увидеть только у Николая Александровича и
Екатерины Николаевны Розовых.
Зато любят в деревне сирень и черемуху. Их
посадили возле своих домов Карасевы, Громовы, Григорьевы, Бутусовы и другие.
Каждую весну в Мартыново прилетают наши пернатые
друзья: грачи и скворцы. Грачи спешат построить гнезда на высоких, крепких
деревьях с хорошо развитой кроной. Обычно, на березах и тополях. Всех больше
грачиных гнезд у школы, сельсовета, у домов Мелешкиных, Богдановых, Бутусовых,
Пресновых.
А скворцы поселяются в искусственных домиках,
которые для них строит человек.
Позаботились об этих птицах Котяшовы, Замяткины,
Громовы, Галуновы, Бутусовы, Мелешкины, Виноградовы, Григорьевы, Великолеповы,
Ершовы, Богда-новы, Знамовы, Пресновы, Тарасовы, Кудрявцевы...
Мы надеемся, что на будующий год скворечников
будет еще больше. Так же, как и деревьев в садах мартыновцев.
6 КЛАСС (ТЕПЕРЬ УЖЕ 7-й); Фёдор Виноградов,
Наталья Замяткина, Дмитрий Пресное, Владимир Чесноков и классный руководитель
— Ольга Алексеевна Виноградова.
Старинная песня
Вот уже год, как существует в «КЛ» такая рубрика.
За это время мы успели опубликовать девять песен. Да не простых, а старинных —
тех, которые помнят да иногда поют теперь только редкие бабули. Спасибо им
сердечное за то, что благодаря их участию открывается еще одна страничка былой
духовной жизни Кацкого края.
А в канун Нового года хотелось бы напечатать
что-то такое, что знают если не все-все, то многие из читателей. Как, например,
«По Муромской дорожке».
Кстати, проверьте себя, знаете ли вы русскую
народную песню «По Муромской дорожке»! С такими словами, что напела АЛЕКСАНДРА
ИВАНОВНА САМОЛЁТОВА из Дьяконовки, наверняка нет!
На Муромской дорожке
1. На Муромской дорожке
Стояли три сосны.
Прощался со мной миленький
До будущей весны.
2. Он клялся и божился
Со мною-мною жить,
На дальней на сторонке
Одну меня любить.
3. А я его внимала
Той пламенной душой,
Слова те повторяла
Той клятве роковой.
4.
Скажи, скажи, мой милый,
Скажи, который час?
Наверно, мы с тобою
Сидим в последний раз.
5. Ты высушил всё сердце
И выпил мою кровь,
А возьми, изменщик, карточку—
Отдай мою любовь!
5.
Огонь горит-пылает,
Любовь так горяча.
Огонь водой затушишь,
А любовь ничем нельзя.
Нам пишут далекие друзья
Это так здорово потушить в доме свет, зажечь
свечи, сесть поудобнее под новогоднюю ёлку и, слушая завывания ветра, перчесть
письма старых друзей. Мы очень рады, что у «КЛ» есть друзья, что не забывают они
о газете и пишут иногда о себе, о работе и о «Кацкой летописи».
ГАЛИНА ЛЬВОВАНА ДАЙН из города ХОТЬКОВО
Московской области давно стала родной и близкой всем читателям «КЛ». В этом году
мы печатали ее исследование, посвященное кацкой игрушке и, конечно же, эти
публикации выслали ей в подарок. Ответ не замедлил прийти: «Очень благодарна
вам за «Кацкую летопись». Мне все очень понравилось: и названия статей вы хорошо
придумали, а про вступления от редакции я уж и не говорю. Приятно было все это
видеть напечатанным. Спасибо вам огромное!
А я уезжаю снова в экспедицию — теперь в
Смоленскую область. О смоленской игрушке ничего не написано, надо попробовать.
Не знаю, что получится: там ведь война всё разрушила...
Всем привет, кто меня помнит. Удач вам и
здоровья!».
Из самого из стольного града МОСКВЫ пришла целая
бандероль. Раскрыли мы ее и ахнули: это МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ СОКОЛОВ подарил нам
свою книгу о современном русском художнике Александре Харитонове. С
автографом: «Сердечное спасибо за ваши чудные газетки! На добрую память от
автора».
Читают нас и в САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ. «Благодарю за
присылку «КЛ», получаем от нее всегда очень большое удовольствие», — это
несколько строк из послания НАТАЛЬИ ВСЕВОЛОДОВНЫ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ.
Есть под Москвой поселок БОЛШЕВО-4. А в поселке
живет наш читатель, сотрудник журнала «Воин», ЛЕОНИД МИХАЙЛОВИЧ ГОРОВОЙ.
Почитаем его письмо: «Спасибо вам за газе-
ты. Прочитал их с большим интересом. Вы делаете
великое дело. Побольше бы таких подвижников! Судя по публикациям, у вас немало
авторов. Дай Бог, чтобы число их росло!
МАРИЮ ФЁДОРОВНУ ТЕЛЕГИНУ, жительницу города
ЯРОСЛАВЛЯ, а нашу землячку, думаем, представлять не надо — ее имя неоднократно
появлялось на страницах «КЛ». А знаете, какие интересные письма она пишет!
«Спасибо за музей, за газету, в которой так
интересно пишите о стороне родной, о наших предках и ныне живущих
замечательных людях. «Кацкую летопись» читала вся семья. Даже внуки, им
особенно понравились старинные слова. Передайте мой привет и спасибо за
гостеприимство юрьевчанам».
Реклама :
«КАЦКАЯ ЛЕТОПИСЬ» № 1ass="MsoNormal" style="text-autospace: none">
Декабрь 1995 года Выпуск готовили: Л. И. ЧУРАКОВА
и С. Н. ТЕМНЯТКИН
Газета издается на средства
Мартыновской сельской администрации. Наш адрес:
152846, д. Мартыново. Мышкинский район,
Ярославская область
Государственное предприятие «Мышкинская
типография»
г. Мышкин Ярославской области, ул. Ленина, 11
3—1699, Т—200 экз. ПЛД № 82-3
